Хорас Сильвер (Horace Silver)

[Сергей Ал.]

Д.С.: ...Без него не было бы ни «Вестников Джаза», ни настоящего хард-бопа…

Джо Завинул, предисловие к автобиографии Хораса Сильвера «Let’s Get to the Nitty Gritty», «Займемся-ка подробностями…»:

«Тысячи гениальных исполнителей, музыкантов и композиторов составляют богатейшее наследие мировой музыки. Но в то же самое время каждое новое поколение дарит миру относительно ограниченное количество индивидуумов, в которых есть нечто настолько уникальное, настолько личное и моментально узнаваемое, что когда ты слышишь их музыку, ты не только знаешь, чья она, но у тебя возникает ощущение, что ты знаешь самого этого человека. Большинство из них будут жить в нашей памяти всегда. К этой группе привилегированных принадлежит и автор этой книги, герой этой книги – Хорас Сильвер».

Отец Хораса, португальских кровей, покинул Острова Зеленого Мыса, остров Майо, и морем, как именно Сильвер не знал, добрался до Америки. Скорее всего на торговом судне. Он был молод, обосновался сначала в Массачусетсе, перебрался в Нью-Йорк и, наконец, осел в Норуолке, Коннектикут, где и встретил мать Сильвера – Гертруду. Она была ирландских и афроамериканских кровей. В Коннектикуте жили многие голливудские звезды: Бэтт Дейвис, Борис Карлофф, Пэтси Келли и Эллери Квин. Мать Сильвера была домохозяйкой укативших на север от солнца и Калифорнии звезд.

Отец, Джон Таверес, был четвертым уроженцем Островов Зеленого Мыса в Норуолке и, когда он встречался с друзьями, они говорили по-португальски и вспоминали музыку островов. Отец Сильвера играл, видимо на гитаре, народные песни вместе с парикмахером Ником Сантосом и Хорас запомнил мотивы и ритмы кайсо и морны, которые в позднюю эпоху стали аукаться в его композициях.

Диск был записан в октября 1963 года после гастролей Силвера по Бразилии. Почти за десять лет до этой записи, в 1954 году, Хорас Сильвер, тенор-саксофонист Хэнк Моубли и контрабасист Даг Уоткинс в клубе «Minton’s Playhouse» записали LP вместе с трубачом Кенни Дорэмом и ударником Артом Блейки. Диск вышел под названием «Хорас Сильвер и Вестники Джаза». Через год Сильвер передал руководство комбо Блейки и ушел.

 

[Сергей Ал.]

«Я должен сказать, - пишет Хорас Сильвер в своей автобиографии, - что «Jazz Messengers» были самым великолепным и грандиозным комбо, в котором я когда-либо играл, а небеса знают, я играл с величайшими джазменами. Иногда по вечерам мы играли так круто (он пишет «густо» - Д.С.), так невероятно, что казалось, что мы плаваем в космосе. И я никогда не записывался ни с кем из музыкантов так, как с «Вестниками Джаза»: в таком абсолютном согласии.

...Через полтора года после того, как я начал выступать и гастролировать вместе с «Jazz Messengers», я оставил оркестр. Я ушел не потому что мне не нравилось то, как мы играли или из-за каких-нибудь трений в квинтете. Я ушел потому что все ширялись как бешенные. Контрабасист Даг Уоткинс и я были единственными музыкантами, которые ничего общего не имели с наркотиками. Я был в ужасе от того, что однажды копы поймают одного из наших и весь оркестр загремит в тюрьму. Слух уже катился от одного околотка к другому о том, что «Jazz Messengers» были наркомами. Я не думаю, что эти коты играли так гениально, потому что они были хроническими наркоманами. Наркотики, как раз помеха, препятствие. Они играли как боги, несмотря на все эти препятствия…»   

 

[Сергей Ал.]

Большинство пианистов из афроамериканских семей начинали играть дома. У одного мать была пианисткой, у другого – вся семья играла и пела, у третьего отец был знаменитым гитаристом, но играл и на фортепьяно.

Хорас Сильвер не был исключением. Его первой учительницей была подружка его дяди. Превратности судьбы! Дядин роман был чрезвычайно коротким. Затем Хорас начал посещать общие классы фортепьяно, что было не так уж плохо – урок стоил пятьдесят центов, а семья Сильверов была не из богатых. Третьим учителем Хораса  был профессор Уильям Скофилд. Хорас считал его своим единственным учителем, хотя и признавался, что «уже лез на стенку от уроков классической музыки».

«...Я просто не хотел играть классику! И он это понял, хотя и мечтал о том, чтобы я стал классическим музыкантом, и чтобы какой-нибудь богатый белый меценат стал бы моим спонсором в консерватории…

...В ранних пятидесятых, когда я начинал со Стеном Гетцем, я был под огромным влиянием Бада Пауэла и Теллониуса Монка. Входя в двери студии звукозаписи с этими великими джазменами, я был на пределе нервного срыва. Это привело к тому, что я начал думать о том, кто я и откуда – мальчишка из Коннектикута! Мне не хватало уверенности; подчас меня просто трясло. Я проработал около года со Стеном и решил остаться в Нью-Йорке. Я играл с саксофонистом Лу Дональдсоном, мы записывались для «Blue Note». Уверенность постепенно, нельзя сказать, возвращалась ко мне, но начала пускать корни. Я слушал и слушал пленки наших записей и, наконец, я сказал себе: «Здесь есть что-то личное от… Хораса Силвера»

В 1956 году Хорас Сильвер собрал собственный квинтет с Артом Фармером на трубе и Хэнком Моубли на теноре. У Сильвера (в паре труба-сакс) играли Блю Митчел, Джюниор Кук, Фредди Хаббард, Уейн Шортер, Вуди Шо, Джо Хендерсон, Ренди Брекер, Том Харрел и Боб Берг. Знаменитые композиции Хораса – “Senor blues,” Sister Sadie”, “Blowing the Blues Away” и «Song for my father” – быстро стали классикой. Его напористое стаккато, подгонявшее солистов, было легендарным. Его редкие, но длящиеся соло, несмотря на всю сложность конструкций, довлели к простоте. Его даром была экономия энергии самовыражения, сдержанность и мелодическое равновесие.

«Простота и глубина» - пишет Хорас Сильвер про свою игру. Или, скромнее, про принцип своей игры. Второе слово «funky». Для него это не просто музыка, вышедшая из блюза или погруженная в блюз, это (подчас с латинским оттенком или ритмом южных морей, сопровождающим мелодию) - soul jazz, который он играл до появления стиля soul и до рождения Ритма-и-Блюза.

На вопрос: - Что такое «funky» для вас? Он отвечает:

«Funky - это земное, заземленное, на базе блюза. Это не обязательно технически блюз, но это музыка должна давать ощущение своего, домашнего, знакомого с детства…»

С Хорасом Сильвером во всех смыслах трудно расставаться.

Вдогонку скажу, что Сильвер был прежде всего композитором, что он и сказал на холме Малибу:

– «Успеть бы записать всё, что у меня в голове..»