Занятные сейшены

[Сергей Ал.]

CASINO LIGHTS '99

 

 

Lee Ritenour - 2005 - Overtime

 

[Сергей Ал.]

Sweet Georgia Brown - Anatoly Kroll Jazz Orchestra / "Академик-Бэнд" п/у Анатолия Кролла   

Из комментариев:

Прекрасный формат - олдтаймеры и молодая поросль . Никто не пострадал , а только выиграл !

 

[Сергей Ал.]

John Abercrombie, Larry Carlton, Larry Coreyll, John Scofield, Tal Farlow, John Patitucci (b), Billy Hart(ds)   

 

[Сергей Ал.]

You Don't Know What Love Is - Al McLean & Lex French

 

[Сергей Ал.]

Coleman Hawkins - Lover Man - LIVE!

 

[Сергей Ал.]

Bill Evans 1966   

 

[Сергей Ал.]

Body And Soul  ( Eyton-Green, Heyman, Sour )

Dexter Gordon, ts.
Herbie Hancock, p.
Pierre Michelot, b.
John Mclaughlin, g.
Billy Higgins, dr.

 

[Сергей Ал.]

Dimitri Matheny - KNKX Studio Session   

 

[Сергей Ал.]

Stan Getz & Chet Baker   

 

[Сергей Ал.]

Chelsea Bridge - Duke Ellington feat. Paul Gonsalves 1966  

Спойлер

Д.С.: Два ведущих саксофониста оркестра Дюка Эллингтона - Пол Гонзальвес и Джонни Ходжес. Пол Гонзальвес родился 12 июля 1920 года в Броктоне, Массачусетс, а Джонни Корнелиус Ходжес в том же Массачусетсе 25 июля 1906 года. Первый был тенор-саксофнистом, второй – альт-саксофонистом. Без них оркестр Дюка звучал бы на порядок ниже.
...Дюк не дирижировал оркестром, носясь в белом фраке по сцене. Не делал он этого и сидя за роялем. Он играл на своем оркестре, как на гигантском органе. Он не был гением фортепьяно, как Эрл Хайнс, Джон Льюис или Телониус Монк. Но он был гением оркестровых волн, мыслей, пульсаций, мелодий.

...Чтобы расшифровать одного Дюка с его фобиями и задвигами нужно, эдак, трех Фрейдов. Пуговицы. Оторвалась пуговица – значит блейзер или рубаху больше носить нельзя. Иногда Дюк одаривал музыкантов шикарными пиджаками, потерявшими одну пуговицу. У него был заскок с ботинками. Ботинки нельзя было ни дарить, ни получать в дар. Однажды Дюк, не помню в Чикаго ли, в Канзасе нашел гениального сапожника – артиста профессии. Тот сделал Дюку на заказ три пары туфель. Дюк ему заказал около сотни! На гастролях за ним возили почти что вагон обуви и костюмов. Дюк был не просто элегантен, он был богом элегантности. Все, что как-то теряло вид: те же пуговицы, нитка, пятно – выбрасывалось. Никаких китайских химчисток! Дюк боялся сквозняков больше, чем великий Паваротти: везде и повсюду все окна и двери должны были быть закрыты. Во время гастролей, когда он получал поздравительный телеграммы от знаменитостей, он украшал ими зеркало в артистической уборной, но он никогда не разрешал их снимать, отправлять в архив, увозить. Они должны были пылиться на этих самых зеркалах. Он запрещал желтый цвет на сцене. Он запрещал застегивать рубахи на все пуговицы. Он был большой поклонник дамского пола и если в кулисах ему встречалась неизвестная дама, он всегда произносил одну и ту же фразу: - И кому принадлежит эта крошка?

...У Дюка часто просматривалось симфоническое джазовое начало, которое, быть может сильнее всего, проявилось в его музыке к фильму «Анатомия Убийства», в его версии «Щелкунчика» Чайковского и в его сюите 58 года «Black, Brown & Beige».
Как при всем этом совместить Дюка-чудака, Дюка-неврастеника, Дюка, который мог быть только Дюком?
...«Учитывая количество энергии, которое ему было ежечасно необходимо, - пишет Билл Кроу,- ему нужно было и топливо».
И здесь нужно сказать, что Дюк был скорее гурманом (обжорой), чем гурме (знатоком изысканных блюд; по-русски эти термины, увы, сливаются в один). Не смотря на твердое убеждение Дюка, что именно сегодня он съест что-нибудь воздушное и баста, он всё же уминал добрую дюжину блюд. На завтрак он заказывал овсянку и чай. Этого, говорил он, было достаточно. Затем, оглядываясь на коллег за соседними столиками, которые кромсали бифштексы, он делал серьёзное лицо и требовал «steak». Несколько минут уходило на то, чтобы остатки решимости окончательно исчезли. Второй бифштекс с жареным луком. Французский фрит, салат и лобстер. Сыр и фрукты. Кофе с любимым десертом Дюка: шоколадное пирожное, заварной крем, мороженное с вареньем и яблочным сиропом, взбитые сливки. Он обожал яичницу с ветчиной – она приземлялась на стол после десерта. Блинчики со сметаной. И, наконец, под занавес, то, с чего он и начал: овсянка и чай.
И это был завтрак…

 

[Сергей Ал.]

John Coltrane, Stan Getz, Wynton Kelly, Paul Chambers, Jimmy Cobb - Autumn in New York  

 

[Сергей Ал.]

Roland Kirk - Serenade To A Cuckoo

Историк джаза Скотт Яноу:
«Наверное, самый потрясающий саксофонист-солист за всю историю джаза, Кёрк был постмодернистом до того как был придуман этот термин. Кёрк играл на самой истории джаза, на всей её непрерывности, как на инструменте. Он не сомневался в своем праве соединять и смешивать самые различные ингредиенты из истории музыки и этот коктейль у него всегда получался натуральным, даже неизбежным. Когда заходит разговор о Кёрке, неизменно внимание концентрируется на его эксцентричности - он играл одновременно на нескольких инструментах, он сам изобретал и собирал духовые инструменты, он паясничал на сцене. Но на самом деле он был невероятно, беспредельно талантлив. Не стоит сомневаться в том, что он обладал самой всеобъемлющей техникой игры из всех саксофонистов-импровизаторов, техникой, которая включала в себя все стили джаза: от дикси до фри. И вряд ли сыщется еще один джазмен с такой спонтанной изобретательностью….»

Кёрк ослеп в два года – виной тому медицинская ошибка. В девять лет он начал играть на горне и на трубе в школе для слепых. В двенадцать лет он вошел в состав школьного оркестра. В это же время он изменил свое имя Рональд на Роланд, а позже ему приснилось, что он должен взять еще одно имя «Рахсаан» и начать играть одновременно на нескольких духовых инструментах. Ему было пятнадцать, когда он обнаружил в подвале музыкального магазина подержанные и никому не известные инструменты: манзелло и стритч. Манзелло был вариантом сакселло, разновидностью слегка изогнутого си-бемольного сопрано-сакса. Стритч был модифицированным ми-бемольным альтом. Кёрк уже играл одновременно на трех саксофонах. Иногда он был похож на водопроводчика: на шее у него висели три-четыре дудки, соединенные вместе изоляционной лентой.
Рахсаан играл на теноре левой рукой и, одновременно, правой на манзелло, при этом жужжа или подвывая на стритче. Он освоил круговое дыхания, то есть продолжал играть, дыша через инструменты. Позже на его ожерелье на шее к связке духовых присоединились разнокалиберные свистки. Иногда он играл и на пикколо, и на гармошке. Он изобрел так же «трампофон» - трубу с мундштуком от саксофона и «слайдсофон» - небольшой тромбон так же с саксофонным мундштуком. Когда в 75 году Кёрка свалил инсульт, он все же поднялся на ноги. Начиная с 76 года и до второго инсульта, он играл одной, непарализованной, рукой. Всего Кёрк играл на 45 инструментах, включая валторну, кларнет, носовую флейту, флексафон и так далее. Он так же во время студийных записи бил стекла или же приносил бытовые предметы, из которых можно было извлечь звук...

[Сергей Ал.]

Bill Evans with Stan Getz: THE PEACOCKS 

Д.С: ...Хотя Джимми Роулз так и остался задвинутым пианистом-аккомпаниатором от свинга и прохладного джаза, тем не менее, он обессмертил себя как композитор и исполнитель своего собственного великолепного произведения «The Peacocks» («Павлины»), которое заняло свое достойное место наряду со стандартами «Исфахан» Билли Стрейхорна или монковской «Около полуночи». «Павлины» неоднократно исполнялись саксофонистом Стеном Гетцем, пианистом Биллом Эвансом, гитаристом Джоном МаКлохлиным и певицей Нормой Уинстоун, где на записях первому и последней аккомпанировал сам Джимми.
Но то, во что превратил эту пьесу дуэт тенор-саксофониста Стена Гетца и пианиста Билла Эванса во время совместного концерта в Антверпене в 74 году – выше всяких комментариев: европейская публика «рвала и метала» от нахлынувшей рефлексии и от невольно порождаемых образов величественно и неторопливо расхаживающих царственных птиц с огромными распущенными пестрыми хвостами. Оно и не удивительно, что во время записи 93 года с британской певицей Нормой Уинстоун (которая написала слова к «Павлинам») эта пьеса получила другое, вероятно, более «европеизированное» название в духе стилистики ECM – «A Timeless Place» («Место, где отсутствует время»). Кто как не истинный импровизатор сможет еще так обыгрывать названия пьес и передавать настроение момента, что захватывает дух от его музыкального исполнения и, действительно, останавливается время!!!...

[Сергей Ал.]

Georges Benson with the Jack McDuff at the Antibes Jazz Festival in 1964