Mary Lou Williams

[Сергей Ал.]

Stan Getz and Mary Lou Williams in concert 1978

Из материалов портала "Stereo & Video":

Ее достижений хватило бы на три жизни. Она — само воплощение прогресса. Мэри Лу Уильямс, к примеру, всю жизнь обогащала свое фортепианное мастерство, идя в ногу со временем. Считается, что из всех пианистов, игравших ранний джаз, развивались только она и Дюк Эллингтон. Она прожила 71 год — практически ровесница джаза, заставшая почти все прихотливые повороты «классической музыки Америки», да и сама поучаствовала в становлении всех важных стилей, буквально от свинга до авангарда. Ее композиции становились сперва хитами, потом — «стандартами», а количество аранжировок для лучших оркестров — неисчислимо.

...Мэри была настоящим вундеркиндом — уже в очень раннем возрасте она стала самостоятельно, по слуху (!) осваивать фортепиано. Она так хорошо овладела инструментом, что начала выступать уже в детстве. Ее первое публичное выступление состоялось в семь лет, и вскоре жители Питтсбурга прозвали Мэри «маленькой пианисткой с Ист Либерти». Профессиональная же карьера началась в 13 лет, когда она стала играть на фортепиано в местном варьете.

Однажды на концерт маленькой Мэри зашел Луи Армстронг. Встреча эта вошла в легенды. Модный трубач слушал-слушал, а потом взял пианистку на руки и поцеловал. Дело было на каком-то клубном концерте, чуть ли не под утро, но ничего удивительного: с ранних лет она жила в таком бесчеловечном режиме ночных концертов.

...В оркестре Кирка у Мэри была возможность оттачивать мастерство аранжировщика и композитора. Кирк, собственно, сам обучил ее нотной грамоте и гармонии. Ее первые студийные записи также сделаны с этим коллективом. Оркестр записывался не только в Канзас-Сити, но также в Чикаго и Нью-Йорке. Именно в Чикаго Мэри Уильямс записала две сольные фортепианные пьесы, «Drag ‘Em» и «Night Life». Джек Кепп, шеф лейбла, который собрался выпускать записи, предложил ей называть себя простым благозвучным именем Мэри Лу Уильямс. Пластинка хорошо продалась, Мэри Лу узнали все Штаты. Как аранжировщик она стала внештатно сотрудничать с самыми модными оркестрами той поры: с Эрлом Хайнсом, Томми Дорси и Бенни Гудменом.

...Как-то Гудмен попросил Мэри Лу написать «какой-нибудь блюз» для его оркестра. Она сочинила несколько, включая «Roll ‘Em» и «Camel Hop». Произведения оказались столь успешны, что великий Гудмен предложил Мэри Лу эксклюзивный контракт — писать для него и только для него. Невероятно, но она… отказалась, предпочтя карьеру свободного музыканта и автора-фрилансера. Так она, в общем, и работала до старости: все время выступая и вступая в коллаборации с музыкантами разных стилей, от свинга до авангарда.

Кстати, авангардными идеями, новаторством в джазе она заинтересовалась очень рано. Еще в Канзас-Сити, когда познакомилась с пианистом Телониусом Монком. «Монку не было и двадцати, но он поражал всех нас. Он развивал свою фортепианную технику, которая стала такой знаменитой сегодня, — рассказывала она в интервью в 60-е. — Он чувствовал, что музыканты должны играть как-то по-новому, сам начинал искать новый стиль. Большинство наших полюбили его именно за это. Те необычные гармонии, которые он тогда нашел, он использует и по сей день. Правда, в те дни мы называли его исполнение «зомби-музыкой». Почему зомби? Потому, что его перекрученные аккорды напоминали саундтреки к фильмам ужасов».

...Ее карьера развивалась стремительно, но и сама Мэри Лу менялась. Летом 1943 года журнал Time, поместивший небольшую заметку о пианистке, умилялся тому, что «если вы закроете глаза, то вы подумаете, что играет мужчина… но это — молодая негритянская женщина», которая ужасно привлекательна, но «не спекулирует на внешности», в свои тридцать три года — опытный артист, и так далее и тому подобное. Два десятка лет спустя, зимой 1964 года, журнал помещает еще одну заметку о Уильямс — на один абзац длиннее, но тональность повествования меняется радикально: об Уильямс рассказывают, как о высокодуховном, религиозном человеке, философе от джаза. Журналистам она рассказывает, что главное — играть «душевно», без «зомби-музыки».

...«Душа» — частое слово в ее лексиконе, «духовность» — ключевое понятие. Ее религиозные взгляды имели прямое воздействие на ее творчество. В 1952 году она отправилась на девятидневные гастроли в Англию, но задержалась в Европе на два года — там у нее был большой успех, особенно в Париже. Там же она перешла в католицизм, затем пришла к выводу, что ей вообще не стоит выступать. Она действительно пару лет не выступала, а по возвращении в штаты занималась Bel Canto Foundation — благотворительной организацией, помогавшей музыкантам-наркоманам вернуться к нормальной жизни.

Чтобы вернуть Мэри Лу к концертной деятельности, понадобились Диззи Гиллеспи и священник, отец Питер О’Брайан. «Когда тот, кто молится, играет на фортепиано, то игра тоже становится молитвой» — вот что уяснила Мэри Лу. В 1957 году она прервала свое отшельничество и вышла на сцену Ньюпортского джазового фестиваля с оркестром Диззи Гиллеспи. Больше она сцену не покидала. Вплоть до своей кончины в 1981 году она активно выступала, занималась благотворительностью и давала мастер-классы. Все свои средства она завещала организации имени себя, Marie Lou Williams Foundation. Одна из целей фонда — помогать музыкальным вундеркиндам. Таким же, какой была сама Мери Лу Уильямс в начале прошлого века.